Овощи

И ведь вот, что интересно, практически каждый год в южных регионах России происходит вспышка геморрагической лихорадки с почечным синдромом (кому интересно, могут почитать внешние признаки), но особо никому до этого дела нет - ни Онищенко, ни Минздраву. Практически каждый год к нам приезжаю мигранты с открытой формой туберкулеза, полиомиелитом, холерой, сифилисом и другими прекрасными болячками, люди эти стоят на рынках, ходят по улицам, работают в маленьких магазинчиках. И снова никому до этого особо нет никакого дела. Но стоило в благополучной Германии проявиться какому-то вирусу, как тут же подняли вой - овощи запретить, никого не выпускать, всем раздать марлевые повязки! Беда в том, что своих-то овощей у нас уже практически нет, а те, что были, большая часть погорела в прошлом году. Финал таков: цены, скорее всего, взлетят, либо банальные огурцы с прилавков исчезнут. Зачем, кому нужно бодаться со всем Евросоюзом, зачем вводить этот дурацкий запрет???

@темы: тупость

---

Чича (Южная, Латинская Америка)

Чича – древний напиток

Редкий турист полетит в Южную Америку. Уж больно далеко, дорого и таинственно.
Несмотря на загадочность и удаленность территорий, есть между россиянами и индейцами нечто общее. А именно, народная смекалка. Народное творчество в изготовлении алкоголя намного увлекательней, чем его конвейерное производство. Никакими изысканными диджейстивами и аперитивами, винами и коньяками Южная Америка вас не удивит. А вот общедоступным алкогольным продуктом собственного производства запросто. Имя ему – чича.
Из древности и по сей день.

Процесс производства чичи очень древний. Он был известен еще земледельческим племенам, жившим на территории Анд, до образования государства инков. Обнаруженные археологами на территории современного Перу изображения дев, подносивших чаши с чичей жрецам и аристократии, датируются I веком до н. э. – I веком н. э. Чича считалась напитком знати. Она упоминается и в более поздних легендах. Так, например, из сосуда с кукурузным пивом, опрокинутого в порыве страсти одной знатной дамой племени муисков, возникло озеро «колодец Донато» на территории современной Колумбии. Инки переняли культуру своих предшественников, в том числе и способ варки и употребления чичи.
Южноамериканские индейцы использовали чичу в основном в ритуальных практиках. Шаманы употребляли этот напиток как традиционное средство стимуляции сознания. Даже, несмотря на небольшой градус, выпитая в огромных количествах, эта бражка вводила индейцев, участвующих в праздниках и ритуалах, в транс. Каждое крупное событие индейской общины сопровождалось обильным употреблением чичи, тем самым внушая инкам, что все в жизни заканчивается наступлением хаоса. А после него, как и после похмелья, происходит возрождение и восстановление мирового порядка.
В Средние века испанцы, колонизировавшие государство инков, не могли соперничать с ними в размерах употребления спиртного. И это несмотря на то, что самих колонизаторов погубило беспробудное пьянство. И по сей день, индейцы предпочитают чичу на любой праздник и в огромных количествах.
Незамысловатая технология производства чичи.

Способ приготовления чичи, несмотря на древность происхождения, прост. Заняты в этом не терпящем суеты процессе исключительно женщины. Их задачей было превратить кукурузу в пасту, для чего они пережевывали твердые зерна кукурузы долго и тщательно. При пережевывании ферменты слюны превращают крахмал, содержащийся в кукурузе, в сахар. Получившуюся кашицу сплевывали в большой чан, разбавляли теплой водой не более 35 – 36 градусов. Процесс брожения чичи требует соблюдения одного температурного режима на протяжении всего времени изготовления. Поэтому напиток разливали в огромные сосуды, плотно укупоривали и помещали в земляные ямы, ограждая его от резких перепадов температуры. В таких прообразах холодильника кукурузное пиво хранилось от недели до месяца, в зависимости от желаемой крепости напитка. Чаще всего употребляют двенадцатиградусную чичу. Для особых торжеств ее выстаивают долго, и тогда уже можно пить тридцатиградусное пиво.
Сейчас так изготавливают чичу лишь в далеких, глухих деревнях. В более крупных населенных пунктах ее заквашивают из кукурузной муки, с добавлением аниса, тмина и натурального сока ананаса. Эти приправы дают напитку более освежающий вкус. Пасту для пива разбавляют очень горячей (примерно 60 градусов) подслащенной водой, настаивают несколько дней и употребляют как слабоалкогольный, чуть газированный прохладительный напиток.
Попробовать чичу и…

До сих пор осталась традиция пития чичи среди населения Южной Америки, унаследованная из далекого прошлого. Как и при ритуальном употреблении, кукурузное пиво пьется в больших количествах. Емкость с напитком (общая для всех) передается по кругу. Причем набирается она одним человеком, а выпивается соседом, сидящим слева. Такая круговая порука раньше не давала уйти от ритуала никому. Сегодня это лишь дань традиции. Традиционно же индейцы перед употреблением выливают немного напитка себе под ноги, дабы не прогневить мать землю и умилостивить духов. Несмотря на этот ритуал, после выпитой чичи, земля все же уходит из-под ног. Не спасают духи ни от головной боли на утро, ни от тяжелого похмельного синдрома.
Закуски для кукурузного пива не очень распространены. Скорее всего, в чичерии (специальном заведении для пития чичи) вам предложат закусить этот одурманивающий напиток сильно зажаренными коровьими кишками или требухой на деревянных шампурах. Хрусткими и солоноватыми.
Мало кто из гостей Южной Америки отважится попробовать настоящую чичу. Но если вы окажетесь в Перу, загляните в чичерию, прямо на пороге которой и в наши дни сидят индианки и неспешно пережевывают кукурузные зерна для чичи.

@темы: алкогольные напитки

---

горячий шоколад

В тропической Америке доколумбовых времён из бобов какао изготовлялись холодные, часто не подслащённые напитки, которые имели мало общего с современным какао. Их пили только мужчины знатного происхождения, воины, шаманы и предназначенные для жертвоприношений люди. Из-за содержания в нём алкоголя напиток не давали женщинам и детям.
В 1519 году на побережье Мексики высадился испанский генерал Эрнан Кортес. На приёме, устроенном в честь гостей, вождь ацтеков Монтесума II угощал испанцев взбитым густым напитком из какао-бобов с ванилью, жгучим перцем и специями, который подавали в чашах из чистого золота. Этот напиток ацтеки называли «чоколатль» (пенная вода). От ацтекского chocolatl и произошло слово chocolate — «шоколад». Чоколатль индейцы пили холодным, будучи уверенными, что он — источник мудрости и повышает потенцию, которой особенно славился Монтесума. Он выпивал в день большое количество чоколатля, который, по его словам, «молодил тело и просветлял ум».
В 1527 году вернувшийся на родину Кортес привёз с собой не только бобы какао, но и способ приготовления чоколатля. В Испании напиток оценили по достоинству. Начались регулярные поставки какао с плантаций Мексики, принадлежащих Кортесу. Всё, что относилось к шоколаду, стало государственной тайной испанского королевства, за её нарушение было казнено более 80 человек. Шоколадом занимались монахи-иезуиты. Постепенно они стали добавлять к тёртым какао-бобам мёд, убрали из рецептуры перец чили, а позже для приятного запаха стали добавлять ваниль. Для лучшей растворимости напиток нагревали, и оказалось, что в горячем виде он вкуснее.
В 1606 году флорентиец Франческо Карлетти ввёл в обиход этот напиток в Италии. Карлетти удалось научиться составлению оригинального шоколадного напитка у монахинь мексиканского города Оахака. Итальянцы высоко оценили потребительские свойства продукта и первыми наладили массовое шоколадное производство. Шоколадный напиток стал одной из самых доходных импортных статей Италии.
Шоколадные кафе стали открываться во всех крупных городах Италии, прежде всего в Перудже. Из Италии шоколад попал в Германию, Австрию и Швейцарию.
Дочь испанского короля Анна Австрийская вышла замуж за французского короля Людовика XIII и популяризовала свой любимый напиток во Франции. Горячий шоколад был любимым напитком и французского короля Людовика XIV, его жена, Мария-Терезия Австрийская, говорила, что больше всего в жизни любит своего мужа и шоколад.
В 1621 году Западная индийская Компания, которая импортировала какао для Испании через порт Амстердама, стала массово продавать небольшие партии контрабандного какао и иностранным торговцам. Таким образом, сырьевая монополия испанцев была подорвана окончательно.
Чашечка горячего шоколада на десерт стала признаком хорошего вкуса в высшем обществе всей Европы, знаком достатка и респектабельности. Ему приписывались различные лечебные свойства, в том числе свойства афродизиака. Божественный напиток вдохновлял поэтов и художников. Символом шоколадной мании той эпохи до сих пор является картина «Шоколадница», созданная в середине 40-х годов XVII столетия швейцарским живописцем Жаном Этьеном Лиотаром.
В те времена шоколад продавался прессованным в больших плитах, от которых отламывались куски и продавались на развес. В этих плитах не было добавления ни сахара, ни молока и они не были предназначены для еды. Напиток изготавливался с добавлением воды и сахара по вкусу и желанию клиента, так как он был очень дорогим. Его готовили в специальном сосуде с коротким носиком, длинной деревянной ручкой и крышкой с отверстием для сбивалки, чтобы хорошо его вспенить. Горячий шоколад был густым и очень жирным, на его поверхности плавала плёнка масла, которую приходилось снимать ложкой. В XVIII веке шоколад начинают пить из чашечек на блюдцах, чтобы не пролить дорогой напиток.
Горячий шоколад был достаточно крепким, но впоследствии в него стали добавлять молоко (первыми это сделали англичане в 1700 году), что придало шоколаду необходимую лёгкость. С этих пор шоколад значительно подешевел и стал доступен даже детям.
В середине XVIII века во Франции открылись первые кондитерские, где каждый желающий мог полакомиться любимым напитком. К 1798 году в Париже насчитывалось уже около 500 таких заведений. А в Англии знаменитые шоколадные клубные дома стали настолько популярными, что даже затмили чайные и кофейные салоны.
В 1765 году о шоколаде, наконец, узнают и в США благодаря Джону Ханнону, послу Великобритании, а также доктору Джеймсу Бейкеру, который на паях с Ханноном построил первую шоколадную фабрику в Америке в штате Массачусетс.
В 1828 году голландский химик Конрад Иоганн ван Хаутен сделал революционное изобретение. Его пресс позволил отжимать излишнее масло из порошка какао, он становился более рыхлым и легко растворялся в воде и молоке. Качество горячего напитка улучшилось. Но самым главным оказалось, что добавление полученного какао-масла в прежний порошковый шоколад позволило добиться его затвердения. Так появился современный твёрдый шоколад.
С 1848 года практически одновременно все европейские страны перешли на рецептуру шоколада, которая используется до настоящего времени. В тёртое какао с сахаром и ванилью добавляли 30-40 % какао-масла и выпускали настоящий «твёрдый» шоколад.
Эра горячего шоколада прошла.
В России самыми известными производителями какао являются фабрика «Красный Октябрь», выпускающая какао-порошок, и "Nestle"с маркой «Nesquik», преимущественно быстрорастворимое какао.

@темы: вкусная тема

---

Привычка - вторая натура

Газету "Метро" я беру не на своей станции, а на той, на которую езжу на работу, приношу в комнату, читаю, потом аккуратно убираю в ящик тумбочки. Когда количество накопленных экземпляров уже не умещается, начинаю их заново просматривать, вырезаю некоторые заметки, а всю остальную (достаточно внушительную) стопку отправляю в мусорное (благо не маленькое ведро). Вот уборщица, наверное, матерится про себя, когда обнаруживает И, что мне мешает, избавляться от ненужных уже газет хотя бы каждую неделю Просто не представляю

@темы: вредные привычки

---

кофе

Согласно самой распространённой легенде, тонизирующие свойства кофе были открыты эфиопским пастухом по имени Калди, заметившим, что его козы, наевшись днем плотных листьев и темно-красных плодов кофейного дерева, начинают вести себя по ночам возбуждённо безо всякой очевидной причины. Он рассказал об этом странном случае настоятелю монастыря, и тот решил испробовать на себе действие необычных зёрен.
Настоятель был поражён силой воздействия напитка и, дабы поддержать бодрость монахов, засыпавших во время ночных молебнов, повелел им пить этот отвар. Впоследствии монахи научились обжаривать и молоть зёрна. Полученный напиток снимал усталость, давал свежие силы.
Открытие кофе относится приблизительно к 850 г.н. э., но полное признание его пришло много веков спустя. Первоначально в качестве тонизирующего средства употреблялся не отвар обжаренных зёрен, а непосредственно сырые кофейные ягоды. Чуть позже в Йемене начали готовить напиток из зрелой высушенной мякоти кофейного плода, получая напиток — «гешир» (он же кишр) — так называемый «белый йеменский кофе». Эфиопы были окончательно изгнаны с территории Аравийского полуострова в XI веке. За время их правления арабы переняли многое из самобытной и богатой культуры эфиопов, в том числе и привычку употреблять кофе. В начале арабы готовили его способом, далёким от современного. Они давили кофейные зёрна и смешивали их с животным жиром и молоком. Из получившейся массы делали шарики, которые брали с собой в дорогу в качестве общеукрепляющего средства.
Лишь в XII веке из сырых кофейных зёрен стали готовить напиток, а ещё столетия спустя начали срывать плоды с кофейных деревьев, сушить зёрна, обжаривать и измельчать, а получившийся порошок заливать горячей водой. Арабы добавляли в него различные пряности, такие, как имбирь и корицу. Также смешивали напиток с молоком.
В 1475 в Константинополе открыт первый специализированный кофейный магазин «Кива Хан». В Стамбуле же в 1564 была открыта первая публичная кофейня. Историки утверждают, что всемогущий визирь Мехмед Кёпрюлю однажды переоделся простолюдином и отправился по кофейням, чтобы послушать, что говорят о власти. И, как оказалось, не услышал ни одного доброго слова, после чего царедворец велел закрыть все кофейни, а кофе запретить.
В 1511 году собор высшего исламского духовенства в Мекке проклял этот напиток, назвав его «дьявольским африканским зельем», поскольку «правоверные так упивались кофе, что забывали про намаз».
Широкое распространение кофе как популярного в Европе напитка началось в Вене с 1683 и связано с именем украинского купца (бывшего казака) Юрия-Франца Кульчицкого[4]. В решающий момент осады Вены турками в том же 1683 г. Юрий-Франц Кульчицкий, переодевшись в турецкую одежду, прошёл вражеские кордоны и привёл войска союзников на помощь осаждённому городу. В 1684 г. получил титул почётного гражданина Вены. В награду он попросил отдать ему захваченные у турок 300 мешков с кофейными зёрнами. Фактически Юрий Кульчицкий стал одним из первых непризнанных классиков рекламы. Он лично пропагандировал кофе, разнося его по улицам города в турецких одеждах, изобрёл рогалик, который венцы съедали в отместку туркам, а в 1684 году в Вене издал книгу своих мемуаров, сразу ставшую бестселлером в Европе. 13 августа 1684 г. Кульчицкий открывает первую кофейню в Вене[4]. Он адаптировал турецкий кофе к европейскому вкусу, добавив в него сахар и молоко и создав знаменитый «кофе по-венски» — напиток, завоевавший всю Европу. Через пару лет армянин Прокоп открыл первую кофейню в Париже, и вскоре Европу захлестнул настоящий кофейный бум.
Иоганн Себастьян Бах написал шуточную «Кофейную кантату» на стихи немецкого поэта Пикандера, которая была впервые исполнена в 1734 г.
В России кофе оказался при царе Алексее Михайловиче и служил средством от многих болезней, в том числе от мигрени. Однако именно обычай пить кофе связывают с именем Пётра I. Он, по утверждениям историков, насильно поил «горьким пойлом» приближенных. В 1703 году был открыт первый кофейный дом. Екатерина Великая не только пила кофе каждый день, но и использовала в косметических целях: смешивала кофейную гущу с мылом и очищала полученным «скрабом» лицо и тело.
В Англии кофейни долгое время считались мужскими клубами. Женщины, недовольные тем, что мужей не вытащить из кофеен, в 1674 году написали «Женскую петицию против кофе».
В XVIII веке европейцы завезли саженцы кофейного дерева во многие тропические страны по всему миру. Сейчас больше всего кофе производится в Бразилии, Колумбии, Вьетнаме, Индонезии, Мексике, Индии и Эфиопии.

В 1899 году швейцарский химик Макс Моргенталлер создал растворимый кофе. Растворимый кофе вошёл в обиход в 40-x годах XX века.


Какао

Хотя какао исторически родом из Южной Америки, история его возделывания начинается в Центральной Америке. Археологические находки сосудов со следами теобромина позволяют предположить использование этого растения предположительно начиная с 1100 года до н. э. Но использовались не какао-бобы, а содержащая сахар мякоть плодов, из которой производился алкогольный напиток.
Ацтеки знали какао с XIV века, они считали его священным и почитали его как подарок бога Кетцалькоатля. Однако бобы какао использовались не для жертвоприношений, а как средство расчета и для приготовления терпкого пряного напитка, отличающегося по вкусу от известного теперь какао. Этот напиток изготовлялся из смеси воды, какао, маиса, ванили, острого перца с добавлением соли. Когда в 1519 году испанские конкистадоры завоевали Мексику и покорили ацтеков, они быстро обнаружили, что к ним в руки попало «коричневое золото». В сокровищницах Монтесумы II, последнего вождя ацтеков, испанцы нашли 25 000 центнеров какао, которые были собраны у населения в качестве налогов. Один раб стоил в пересчёте на эти «деньги» около 100 какао-бобов.
С распространением увлечения какао в Европе увеличились и плантации какао в европейских колониях с использованием рабского труда. В XVII веке основными регионами возделывания были Гуаякиль в Эквадоре и Каракас в Венесуэле, а затем Белем и Салвадор в Бразилии. В начале XX века самым большим производителем какао стала португальская колония группа островов Сан-Томе и Принсипи. И хотя рабство во всех странах было официально запрещено, эта колония продолжала нелегально использовать рабский труд. Это привело к бойкоту ввоза какао со стороны Cadbury и других крупных английских производителей шоколада.

@темы: ах

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

монахи (часть вторая)

Глава V Гигиена
Баня

Трудно сказать, откуда пошла молва о монахах как о чрезвычайно нечистоплотных людях. Правда, некоторые из них действительно заходили далеко в своем стремлении к умерщвлению плоти таким способом. О св. Бенедикте Аньянском рассказывали, что "множество вшей ползало по его шероховатой коже, пожирая его тело, истощенное постами". Но это следует признать чем-то совершенно исключительным, вроде рекорда, как в спорте. Говорили еще, что он никогда не мылся. Это позволяет предположить, что так вел себя только он один, иначе, в чем же тогда заключалась его заслуга? Впрочем, компетентный ученый Кальме в своем "Комментарии к Уставу св. Бенедикта" едва ли выражает симпатии к бане (но это XVIII век). Он с удовольствием перечисляет свидетельства недоверия монахов к гигиене тела: цистерцианцы отлучали от причастия того, кто мылся без разрешения (но речь здесь шла об общественных банях, пользовавшихся дурной репутацией). Картезианцам запрещалось купаться в реках и прудах (то есть опять-таки публично, тогда как они имели воду в кельях). Монахам Монте-Кассино позволялось мыться только в крайних случаях, для чего требовалось разрешение генерального капитула! Пожилые монахи конгрегации Бурсфельда ходили в баню четыре раза в год, а молодые — два раза. Монахи Гирсау мылись два раза в год. В других местах мылись на Рождество, на Пасху и Пятидесятницу. В Фарфа мылись ежемесячно. Те же правила касались и монахинь, соблюдавших устав св. Августина. И лишь больные имели право помыться, когда только почувствуют такую необходимость.

Дом Кальме радуется, что бани были редкостью. Он объясняет это тем, что нательное белье монахи могли стирать сколько угодно. В прежние времена монахи спали одетые, не снимая своих грубых шерстяных одеяний, поэтому грязь, запах, кожные заболевания были обычными явлениями. Теперь же, утверждает он, нательное белье изменило ситуацию. Желая опереться на авторитет, Кальме цитирует св. Иеронима, который предписывал не стремиться к горячей бане тем, кто хочет потушить "жар плоти холодом поста".

К этому предубеждению, порожденному стремлением к умерщвлению плоти (ибо, в отличие, например, от хиппи, монахи всегда рассматривали телесную нечистоту как испытание), добавлялся также тот факт, что в обществе убежденных "холостяков" неизбежно пропадает вкус к чистоте, но это, скорее всего, было реакцией на скрупулезную регламентацию, которую так тщательно внедряли сборники обычаев. В конце концов, вся эпоха Средневековья пронизана подобными упреками (даже в сравнении с веком Людовика XIV); и если некоторые тексты рекомендуют мыться летом и осенью, то в них не упоминается зима или, что любопытно, весна; да и советуют они мыться только один-два раза в месяц людям в возрасте после 36 лет.

На самом же деле во всех средневековых монастырях царила большая забота о чистоте тела, по крайней мере, если опираться на то, что пишут и бесконечно повторяют сборники обычаев того времени. С первых же десятилетий существования ордена картезианцев в монашеские кельи была проведена вода, дабы монахи никуда не выходили. И вот результат: ко всеобщему удивлению в монастыре не водилось клопов, хотя некоторые обстоятельства должны были бы способствовать их появлению: монашеский образ жизни (отсутствие нательного белья), манера спать одетыми, деревянные постройки, редко сменяемые постели и соломенные тюфяки. Правда, клопы водились у братьев-конверзов (как, впрочем, и у остальных людей в Средние века). По этому поводу возникали споры. Некоторые усматривали здесь особую милость Небес, оказанную этому наиболее строгому из монашеских орденов. Другие считали отсутствие клопов результатом того, что здесь не ели мяса. Однако проще всего предположить, что картезианцы вывели всех клопов благодаря поддержанию чистоты.

Начиная с VII века в некоторых монастырях существовали бани, в которых мылись горячей водой. В аббатстве Сен-Галль бани располагались рядом со спальней, и в них мылся каждый, кто хотел. Однако час, день и сам процесс мытья были строго регламентированы. Монахам предписывалось раздеваться, как в спальне, то есть по правилам целомудрия (чтобы лучше соблюдать эти правила, монахи и стали носить нижнее белье). Им не разрешалось опаздывать в баню. Вымывшись, монахи надевали выданное им чистое одеяние и возвращались в монастырь. Вся процедура проходила под наблюдением старшего брата, "благочестивого и целомудренного".

Умывание

Помимо мытья в банях (правила посещения которых, как мы уже видели, были самыми разнообразными), монахам предписывалось мыть руки перед едой и после еды; после сиесты; перед тем, как отправиться на хоры для совершения утрени; после мессы (в аббатстве Флёри горячей водой мыли и руки, и ноги); перед тем, как совершить омовение ног тринадцати бедным в Чистый четверг на Страстной неделе.

Сборник обычаев аббатства Бек упоминает слово "умывание" ("ablotorium") более пятнадцати раз. Существовал специальный удар в колокол, возвещавший о том, что готова вода для умывания (об этом говорится в сборниках Бек и Эйнсхема). У мирян "звонить к воде" означало время обеда. Великим постом монахи некоторых аббатств не мыли ноги и не ходили в баню. Но Устав законоучителя устанавливал, что следует омыть ноги пришельцам, постучавшимся у ворот монастыря, в воспоминание о той женщине, которая омыла слезами ноги Иисуса Христа. Устав Ланфранка уточнял, что необходимо вовремя менять загрязнившиеся полотенца для ног.

Борода

В эпоху классической античности бороды носили философы и следом за ними некоторые римские императоры. Борода отпускалась в знак презрения к роскоши и социальным условностям. На Востоке борода служила признаком мудрости. На Западе же, наоборот, варварские народы вряд ли заботились о том, чтобы выглядеть "мудрецами", и борода вновь сделалась здесь синонимом грубости и непросвещенности. Конверзам в монастыре было позволено носить бороду, но отцы ее брили. Однако, как и в случае с баней и мытьем головы, в разных орденах бритье (rasura) совершалось по-разному: у одних бороду брили пять-шесть раз в год; у других — раз в три недели, каждый месяц или каждые пятнадцать дней, перед Пасхой и за два дня до Рождества. Некоторые сборники обычаев запрещали бриться в течение всего Великого поста или сорока дней (надо полагать, что монахи с радостью отказывались от бритья, и перспектива вновь подвергнуться этой процедуре выглядела не самой радужной). Действительно, совершить эту операцию бритвами того времени — немалое испытание, да еще когда это дело поручалось неумелым людям (даже если, в общем-то, каждый монах должен был научиться сам делать это), к тому же и бритье происходило без специального мыла. Я сильно подозреваю, что обычай петь псалмы во время бритья ввели с целью заглушить вопли "клиентов". Отметим, что какими бы аскетами ни были монахи, они не доходили до того, чтобы жертвовать своими щеками ради бритвы подростков, воспитывавшихся в монастыре. Они говорили, что наставники не должны подвергаться этой пытке, если юноши не владеют искусством брадобрея, и, как правило, мэтры сами брили друг друга. Зимой в холодных северных странах это испытание было столь жестоким, что вопрос о бритье принимался капитулом.

У картезианцев подобных проблем не возникало: они вели отшельническую жизнь, и их устав предусматривал, что при входе в келью каждый из них должен был получить гребень, щетку, камень и ремень для правки бритвы.

Мартен оставил нам описание церемонии бритья в аббатстве Фарфа. Вот как, вкратце, все это происходило. Сначала раздавались бритвы, хранившиеся в ларце возле спальни, предварительно наточенные камерарием. Бритье совершали в самом монастыре (в Клюни — в теплой комнате). Братья сидели лицом друг к другу в два ряда. Одни держали в руках бритвы, другие — миски с горячей водой (надеюсь, с мыльной пеной). Тот брат, который брил, снимал рясу и "оперировал" в куколе. Тот, кого брили, снимал рясу и куколь и клал их рядом. Во время бритья пели псалмы, а конкретно — пятый псалом, как уточняет автор. Но стричь ногти или волосы было нельзя до тех пор, пока продолжали петь или пока снова не надевали куколь...

Как быть, если уже звонят к службе, а процесс бритья еще не завершен? В сборниках обычаев предусмотрено и это: монахи должны отправиться в храм, надев свой куколь, но не занимать свои места на хорах и не обнажать голову.

Прическа

В одном старинном сборнике обычаев говорится, что монахи обязаны мыть голову перед Вербным воскресеньем. При этом не уточняется, мыли ли они голову при других обстоятельствах (последнее вполне вероятно).

Бенедиктинцы, бернардинцы, картезианцы, которые не стригли волос, как пишет Кальме, часто мыли голову.

В аббатстве Фарфа каждый желающий мог вымыть голову в день бритья без особого разрешения. Но в другой день делать этого было нельзя. Почему? Я не ведаю. Не известно мне и то, почему монахи должны были спрашивать разрешения вымыть голову; и почему, если в большинстве случаев их брил один из братьев, они не могли заодно помыть и голову. И вообще, для чего была разработана эта сложная и тщательно расписанная церемония для таких обыденных действий, как стрижка волос и ногтей, бритье (целых три страницы, 85 строк в сборнике Эйнсхема!) и кровопускание. К примеру, указывалось, что в день бритья в трапезной должны быть заменены скатерти. Почему? Записано также, что в то время, когда дети, больные и монахи, перенесшие кровопускание, получают свой "mixtum", рефекторарии должны побрить друг друга под пение псалмов. И пока они поют, никто не может ни мыться, ни стричь волосы, ни заниматься своими ногтями, ни покидать монастырь без разрешения.

Мыло и лосьон

Галлы пользовались смесью жира и золы, чтобы красить свои волосы в рыжий цвет. Германцам было известно мыло: жидкое ("Schaum") и твердое ("Seife", по-английски "soap", по-латински "saipo"). Упоминается раздача мыла в поместьях Карла Великого. Известно и о том, что часть оброка выплачивалась мылом. У Петрарки говорится о "едком" мыле. Стало быть, в Средние века мыло знали. Употребляли ли мыло монахи? В одном из текстов того времени сообщается, что монахи мыли голову водой со щелоком после того, как в ней кипятили белье. В другом тексте речь идет о "мыльном жире", что указывает на употребление некоей жирной субстанции. Говорится также о траве, из которой делали брикеты под названием "herbacos" (травяные); в высушенном виде их использовали в качестве мыла. Это наша сапонария или мыльнянка.

В аббатстве Эйнзидельн мыло раздавалось в маленьких коробочках. Дом Жак Лекрек указал мне на текст, в котором говорится об использовании мыла после того, как монах уже вымылся. Вероятно, сначала в чистой воде монахи смывали основную грязь с рук и ног, а затем уже использовали мыло как ценный продукт, завершая мытье.

Монахи изобрели и первый лосьон. Они испытывали в нем необходимость. Текст 1305 года говорит о том, что монахи употребляли душистую воду на травах, выращиваемых в саду рядом с трапезной и больницей; это были шалфей, майоран, базилик, мята, рута, розмарин. Вступив на путь элегантности, человек уже никогда не остановится. Перед сном гранмонтанцы, эти образцы строгих правил, ежедневно мыли бороду, расчесывали ее и укладывали красивыми волнами! На кого и уповать, если даже эти монахи, более суровые, чем сами цистерцианцы, занимались подобными вещами!

Ногти

Ногти не полагалось стричь ни в воскресенье, ни в праздничные дни. В сборнике Эйнсхема сказано, что можно стричь ногти на ногах, не испрашивая особого позволения, всякий раз, когда моют ноги. Что же касается ногтей на руках, то те, кто решил заняться этим, занимались маникюром перед вечерней или после капитула, спросив разрешения у соседей. Все это совершалось в полной тишине. Если же случалось, что кто-то заговаривал, когда стриг ногти, следовало обратиться к ближнему брату с Benedicite* [Благослови (лат.)].

Тонзура

Изначально тонзура служила отличительным признаком монаха более, чем его одежда. Макушка головы брилась, а оставшиеся волосы образовывали кружок в подражание "венцу" апостола Петра. Картезианцы выбривали тонзуру шесть раз в год.

Монашеская тонзура (не путать с тонзурой клириков) — знак и свидетельство "священника и короля" — выстригалась ножницами. Волосы венчика достигали середины уха. В основном эта процедура совершалась в тишине. В основном... Когда же выстригали первую тонзуру у новициев, что в Эйнсхеме производили в больнице, то читали семь псалмов.

Находились и такие монахи, которые выделялись своими необычными, если не сказать авангардными, тонзурами. Поэтому сборники обычаев предписывали возврат к единообразию и традиции: "И пусть никто не украшает себя иной тонзурой, кроме принятой у нас".

Кровопускание

В Средние века все прибегали к кровопусканию (minutio) ради укрепления здоровья. Считалось, что производить кровопускание и очищение желудка лучше всего в определенное время, поэтому советовались с врачом, сведущим в астрологии. Весна и осень считались наиболее благоприятным временем для такого лечения. Старикам, пьяным, а также беременным кровопускание не делалось. Различные вены человеческого тела служили разным целям. Например, вена мизинца руки "отвечала" за исцеление печени, а вена правой руки гарантировала целомудрие.

Монахи уважали обычаи своего века. Поначалу они не соблюдали ни ритма, ни определенных дней, установленных для этой процедуры. Они действовали по потребности, но затем, как и во многих других областях, появилась более точная регламентация. Картезианцы Дижона производили кровопускание в пасхальную октаву, после праздника св. Петра, во вторую неделю сентября, за неделю до первого воскресенья Рождественского поста и за неделю до первого из трех воскресений до Великого поста. Четыре раза в год кровопускание делали августинцы, доминиканцы, кармелиты и монахи Бурсфельда; три раза — камальдолийцы, пять раз — викторинцы Парижа, премонстранты и каноники Арруэз; двенадцать раз — в других конгрегациях (как и у мирян).

В Эйнзидельне монахи являлись на операцию в ночной одежде. Зажигали яркий огонь. Перевязав руки, они пускали друг другу кровь, выказывая тем самым чувство милосердия. Эта процедура позволяет предположить наличие у монахов определенных медицинских навыков. Все происходило в полной тишине. По окончании кровопускания раздавали хлеб и вино или, по обычаям этого аббатства, воду, которая, по мнению средневековых врачей, более полезна в данном случае!

Летом операция происходила после девятого канонического часа, а зимой — после вечерни. Разумеется, только с разрешения старшего во избежание крайностей. Кажется странным, что можно проявить крайность в таком деле, как кровопускание. Но все объясняется просто: дни после операции назывались "днями болезни" или "днями запаса крови" и означали нечто вроде отпуска или каникул. Перед операцией монах получал дополнительные хлеб и вино, а после нее — освобождался от всенощных бдений в течение двух дней; ему разрешалось разговаривать с другими монахами, которые находились в сходном положении, и с гостями монастыря. В течение двух-трех суток (в разных орденах по-разному) он имел право на вечерний паек, получал вино и лучшую пищу: пшеничные лепешки, оладьи, овощной суп, жареную рыбу или мясо — такое меню было у строгих камальдолийцев; в Клюни — яйца, дополнительную порцию сыра, три блюда жареного; в Сито — белый хлеб. У викторинцев в XIV веке в течение первых двух дней после операции полагались совершенно немыслимые деликатесы: жареный цыпленок на двоих, гусь — на четверых в полдень, а на третий день — цыпленок на одну персону сверх того, что полагалось обычно! В Шартрез на три дня прерывали пост, и монах в первые два дня получал вечером три яйца.

В другом тексте, относящемся к монастырю Сен-Витон в Вердене (X век), говорится о блюде из яиц и угрей, о щуке с черным перцем и других рыбных яствах, приготовленных на свином сале, весьма жирном. Вечером братья получали вафли и сверх того двойную порцию кларета. И все это из лучших побуждений, здравия ради. Монахи чувствовали себя знатоками в искусстве врачевания и с полным правом давали рекомендации. В другом тексте говорится, что за неимением рыбы больным давали жидкую, жирную смесь вина, яиц и топленого свиного сала. Так что монахи прошлых веков были склонны к энергичному "восстановлению сил". Только одно суровое аббатство Бек ничего не предусматривало для дней после операции.

Кровопускание начали практиковать с VII века. Ни причины, ни истоки этой процедуры не известны. Возможно, попытка преодолеть плачевные результаты несбалансированного питания и малоподвижного образа жизни? Если так, то уровень науки в Средние века был близок к нашему. Во всяком случае, обильная пища после кровопускания быстро ликвидировала ощущение блаженства, действительного или воображаемого, какое наступало после операции. Может, это был способ победить плотские искушения? Но подобный механический образ действия совершенно противоположен самому духу обета целомудрия, основанному на воле и самоконтроле. Кто поверит, что для борьбы с искушениями не достаточно трудов, отказа от сна, суровых постов и воздержания?

Возможно, что практика кровопускания была принята, как сказано в одном старом тексте, по "медицинским" соображениям: лекарств существовало мало, или они отсутствовали вообще. На самом деле, эта операция попросту была модной на протяжении IX—XVII веков (вспомним Людовика XIV) и как любая мода прекратила свое существование без видимых причин. Некоторые монашеские ордена довольно рано отказались от кровопусканий, например, картезианцы еще до 1373 года. У других эта метода оставалась в уставах до XV—XVI веков. Достаточно долго хранили верность такой моде миряне. Они составляли клиентуру "минутора"* [то есть того, кто проводил кровопускания (лат.)]. Нередко целыми семьями они отправлялись на несколько дней в монастырь для участия в церемонии, скажем даже, празднике с отдыхом после каждого сеанса. Кроме того, люди прибегали к пиявкам, так, восемнадцать мансов* [крестьянский надел.] аббатства Прюм посылали монахам по тридцать пиявок каждый.

Судя по тому обильному питанию, какое получали монахи после кровопускания, можно сделать вывод: они лишались значительного количества крови. Рассказывают, что св. Жерар из аббатства Сов-Мажер, страдавший невыносимыми головными болями, попросил сделать ему кровопускание и затем отправился в путешествие, хотя его разрезы закрылись еще не полностью. Следует предположить, что они были глубокими.

Как же потом поступали с кровью? В одном тексте 1336 года говорится, что бенедиктинцы Сент-Андре во Фландрии даровали городу Брюгге поле, предназначенное для выливания крови после операций, чтобы "не отдавать ее свиньям"! Вероятно, наши монахи всегда проявляли уважение к ценности человеческой крови.

@темы: монахи

---

к вопросу о монахах (средневековье)

ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%... - извините за длинную ссылку, тут католические ордена и конгегации

Лео Мулен. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (Х-ХV вв.)


Глава IV Одежда делает монаха
Монашеская мода

Достоверно не известно, была ли действительно у Аристотеля глава о шляпах, зато нет сомнений, что рано или поздно глава о монашеском облачении должна появиться в труде любого историка. Это одна из самых ярких и сложных страниц истории моды, хотя сами монахи всегда подчеркивали свою волю к неизменности, независимости от настроений времени, свою скрупулезную верность той одежде, какую завещал носить основатель ордена, приверженность к этой однообразной одежде-униформе, а также желание соответствовать требованиям жизни с идеалами бедности, простоты и строгости, подчинения тела духу. Но как жить в миру и без экстравагантности показывать свое стремление к иной жизни, которая, если не отделена от мира, то, по крайней мере, стоит в стороне от него? Как жить, не подчиняясь велению своего времени, но вместе с тем не выглядеть человеком из другой эпохи?

Проблемы одежды, белья, обуви, перчаток на протяжении столетий занимали умы монахов, как, впрочем, и военных, ибо костюм как таковой всегда имеет богатый символический смысл. Одежда — знак принадлежности к определенной группе, свидетельство единства во времени и пространстве. Она подтверждает это единство, и потому — силу той или иной группы в целом.

Для примера возьмем сборник обычаев Эйнсхема. Сначала описывается, какой должна быть жизнь монаха — "всегда воспламененной любовью к Богу", преображенной, по словам Иисуса Христа, в "обитель Царствия Небесного"; затем подчеркивается, что одеяние и тонзура должны постоянно напоминать монаху о его целях в жизни. "Вот почему монах носит дешевые, темные одежды, дабы показать, что он сам смотрит на себя как на последнего грешника. Он одет с головы до ног и тем самым учит себя соблюдать заповеди с самого начала и до самого конца своей жизни". И далее в том же духе.

Текст Жильбера Криспена, аббата Вестминстера (скончался в 1119 году), весьма убедительно выражает главное назначение монашеской одежды как свидетельства того, чем является человек внутри себя. Ношение монашеской одежды представляет собой торжественный акт, ибо он подтверждает желание монаха изменить свою жизнь и отныне исповедовать целомудрие и смирение.

У каноников Марбаха старший в монастыре произносит молитву об освящении одеяния и призывает Духа Святого совершить над человеком внутреннее преображение, символ которого заключается в монашеском одеянии. И наоборот, в ордене Артиж, если монах нес наказание, ему подрезали капюшон "спереди и сзади... дабы показать его бесчестие". Цистерцианцы заставляли провинившегося конверза работать в мирской одежде.

В облачении монаха заключена невероятная священная сила. Считалось, что человек, поцеловавший полу рясы странствующего монаха, обретал отпущение грехов на пять лет, чего можно было бы добиться, только неукоснительно соблюдая сорокадневные посты в течение этого срока. Недаром некоторые миряне желали быть погребенными в монашеской рясе. Так, герцог Бургундии Филипп Смелый похоронен в белом облачении картезианца (1404), послужившем ему саваном. Какова бы ни была вся предшествующая жизнь умирающего (а Средние века изобиловали невероятными приключениями), все равно, в монашеском облачении, смирившийся и раскаявшийся, он мог, по крайней мере, надеяться на помилование Богом. Облачение называлось в таком случае "спасительным". Этот обычай, зародившийся IX веке, широко распространился со временем. Желающим поступить подобным образом монахи более или менее охотно соглашались предоставить эту "услугу". Они дорожили своей латынью, но монашеское облачение обесценивалось.

В Средние века, столь богатые символикой, общество имело четкую структуру: социальные классы, братства, ремесленные цехи и корпорации, четко разграниченные между собой, поэтому понятно, что монахи тоже стремились подчеркнуть свою принадлежность к определенному ордену. Главную роль здесь играла одежда — исключительная "собственность" каждого монашеского ордена. Отсюда и бесконечные споры, возобновлявшиеся от века к веку, уточнявшие замысел и воплощение. Все становилось предметом дискуссии: цвет одежды, ее покрой, длина туники, размеры капюшона, пояс, обувь... Каждая реформа одежды влекла за собой какое-нибудь новшество, когда, разумеется, все требовали возврата к первоистокам.

Однако по одному вопросу разногласий не возникало (по крайней мере, вначале): имеется в виду требование бедности и простоты. Какой бы ни была ткань: пенька, овечья шерсть, козья или верблюжья, лен (лен, скорее, предназначался для белого духовенства в воспоминание о плате св. Вероники), все равно эта одежда описывалась как грубая, жесткая, колючая. Монашеское облачение походило на платье крестьян и пастухов, так одевались картезианцы, францисканцы, авелланиты.

То же самое требование бедности приводило к тому, что монахи без всякого стеснения, а скорее даже с гордостью, носили изношенную, латаную одежду (за исключением тамплиеров — монахов-воинов). Св. Бенедикт Аньянский смирения ради латал свой куколь заплатами из ткани другого цвета, дабы, по словам Элио, "навлечь на себя насмешки других монахов, которые оскорбляли его и считали безумным"...

Из этого можно сделать несколько выводов. Во-первых, любая группа, даже если в ней одни святые (что маловероятно), всегда прореагирует на отклонение от нормы. Во-вторых, уважение к иерархии было не столь развито в ту эпоху: оскорбить Бенедикта Аньянского не стоило ничего. В-третьих, даже святые отцы могли доходить до крайностей. Нет ничего страшного в том, что Бенедикт Аньянский за неимением лучшего носил пестрый от заплат куколь. Но то, что он добровольно, ради умерщвления плоти выступил предшественником наших хиппующих юнцов, доказывает, что можно быть великим человеком и в то же время не ведать, как далеко зайдешь. Во всяком случае, Церковь, проявляя терпимость, никогда не поощряла разного рода экстравагантность, придерживаясь мнения, что сам Христос одевался хорошо, если стража у креста бросала жребий, деля его ризы; и что не следует выставлять себя большим католиком, чем папа римский.

Другое следствие монашеского обета бедности: шерсть никогда не красили, ибо красить ткань означало вводить в заблуждение.

Генеральный капитул цистерцианцев в 1181 году принял решение исключить окрашенные и привлекающие к себе внимание (tincti et curiosi) ткани. Такого же правила придерживались гумилиаты и все приверженцы идеала бедности.

Однако, вопреки воле законоучителей, в одном и том же ордене появляются значительные различия цветов одежды. Отныне возникает проблема: следует ли афишировать бедность и пренебрежение одеждой, допуская тем самым известную долю анархии, или же предпочтительнее, пожертвовав малым, сохранять главное — однородность своей группы? В конце концов, все ордена приняли второе решение.

Новые вопросы возникали в связи со сменой времен года. Нужно ли доводить умерщвление плоти до такой степени, чтобы и зимой, и летом ходить в одном и том же, отказаться от обуви, от нижнего белья, или же, следуя принципу дискретности, поступать более мудро, принимая во внимание климат и обычаи страны? И если принять более разумное решение (не все монахи сделали это, некоторые из них добровольно выносили невероятные испытания зимой на севере), то как следует поступать в конкретной ситуации? Можно ли носить пелиссоны*? [Пелиссон — свободная длинная или полудлинная одежда на меху с длинными рукавами. Мужские пелиссоны иногда делали с капюшоном. В XIV веке пелиссоном называли также плащ на меховой подкладке с прорезями для рук. (Прим. ред.)] Перчатки? Обувь на меху*? [В данном случае в оригинале речь идет о башмаках на деревянной подошве, подбитых мехом. (Прим. ред.)] Петр Достопочтенный запрещал своим монахам надевать шкуры ягненка, но это не распространялось на немцев и на монахов из "соседних" регионов. Но до каких же пределов простирается "соседство"?

Следует ли монаху носить одну и ту же одежду для работы, богослужения, сна, трапезы, путешествия? Различные требования заставляли быстро принимать решения в зависимости от обстоятельств, и здесь проявлялась неистощимая изобретательность монахов.

В одежде соблюдалась тщательная регламентация. Небрежный или отчасти "цыганский" вид свидетельствовал о ненормальности. В качестве примера приведем отрывок из Элио с описанием одежды бригиттинов:

"Монахам выдаются... две нижние рубашки* [Шемиз — нижняя рубашка (мужская — без рукавов) существовала еще у франков и в мужском костюме сохранилась до 30-х годов XX века. (Прим. ред.)] из белой ткани, туника из серого буре* [Буре — грубая шерстяная ткань. (Прим. ред.)], такого же цвета прикрепляющийся к ней капюшон с пелериной* [Капуччо по-итальянски, шаперон по-французски — средневековый капюшон, закрывающий плечи, с длинным "хвостом" от затылка. В XIV веке мужчины стали носить его с жестким бортом, "хвост" удлинился, его драпировали над бортом различным образом, спуская конец на плечо. (Прим. ред.)] и манто* [Манто — накидка, плащ без рукавов, королевская мантия имеет форму круга или полукруга, позднее — одежда некоторых должностных лиц, но уже с рукавами. (Прим. ред.)], на котором священники с левой стороны носят Красный Крест в память о Страстях Господних, а в середине Креста — кусочек белого сукна в форме облатки в память о Святом Причастии, ради которого совершаются ежедневные литургии"...

Также описывались детали облачения для диаконов, конверзов и сестер (у них манто застегивалось "деревянным узлом", головной убор крепился на голове "иголкой", а поверх него — покрывало из черного полотна, которое "прикалывалось тремя иголками").

Как и в армии, малейшие детали одежды монахов были важны и имели свой собственный смысл. Цвет одежды был близок к естественному цвету ткани. Опытный глаз мог сразу же различить тот или иной важный знак: кожаный пояс у доминиканцев, веревку вместо пояса у бриктинцев и францисканцев, пояс изо льна или оленьей кожи у бенедиктинцев Бурсфельда и т. д.

Апостолики носили рясу и скапулир* [буквально "наплечник", головной убор, закрывающий плечи, сшитый из двух прямоугольных кусков ткани с оставленным в одном шве отверстием для лица. Разновидность куколя. (Прим. ред.)], а сверху — большой камай* [первоначально кольчужный подшлемник, закрывавший шею и плечи, позже короткая пелерина, соединенная с капюшоном. (Прим. ред.)] из серого сукна, к которому прикреплялся маленький капуччо. У иезуатов была белая ряса, кожаный пояс, манто коричневого цвета, большой белый квадратный капюшон, спадающий складками на плечи. Келлиты или алексиане выделялись своими роб* [первоначально в XIII веке обобщающее понятие мужской и женской верхней одежды с распашными полами и застежкой, если она есть, по центру; в отношении католических монахов ее смело можно назвать рясой. (Прим. ред.)] из черной саржи и скапулирами из того же материала, к которому прикреплялся капюшон. Бониты носили тунику, кап* [длинный широкий плащ из любой ткани в форме полукруга с небольшим отложным воротником, если его делали с капюшоном, то называли "кап по-испански".] и куколь с "хвостом" из прочных тканей, шерсти или пеньки, и подпоясывались поясом. Одежда доминиканцев, первоначально уставных каноников, была из белой шерсти, а пояс — кожаный. Поверх туники и под куколем также белый шерстяной скапулир, но короче туники. Кап черный, без рукавов, с черным же куколем. Облачение францисканцев-кордельеров (буквально "веревочников") — маленький куколь, шаперон, манто из сурового сукна коричневого, серого или черного цвета (в разные эпохи), пояс из веревки с тремя узлами. Изначально францисканская одежда кроилась в форме креста: в разложенном виде рукава и капюшон верхнего облачения монаха образовывали крест.

Были и иные признаки, позволявшие определить, к какому именно ордену относится тот или иной монах. Красный Крест из шерсти на левой стороне манто? Это тамплиер. Красная пятиконечная звезда с маленьким голубым кругом посередине? Это вифлеемиты. Крест и две лилии? Целестинцы Франции. Мальтийский крест из красного шелка с шестиконечной звездой? Крестоносцы Красной Звезды. Камальдолийцы Мурано носили "белый головной убор на подкладке из черного шелка и такой же оторочкой", гумилиаты — берет* [мягкий мужской головной убор, состоящий из широкого круга ткани, сосборенного по объему головы на узкий околыш с небольшими отогнутыми полями, слегка расширенными в верхней части.] из грубой шерсти серого цвета, иезуаты — "согреватель или белый шаперон", который они обычно сдвигали на плечо, когда хотели обнажить голову. Кармелиты конгрегации Мантовы отличались от прочих кармелитов белой шапочкой, под которую надевался куаф* [женский чепец из полотна, поверх которого надевали все головные уборы в эпоху Средневековья. IX-XIV века.] из черного холста, из такого же холста были сделаны окантовка по краю и подкладка...

Итак, скажете вы, теперь все ясно. Монах одет соответственно тому, в каком ордене или конгрегации он состоит, поэтому определить его принадлежность можно без труда.

Однако считать так — значит плохо понимать человеческую природу. Монах носит капюшон, но какой длины*? [Речь идет о длине "хвоста" шаперона. (Прим. ред.)] Основатель ордена и его последователи никогда и не думали уточнять такие детали. Отсюда и бесконечные споры о том, каким должен быть настоящий капюшон. Надлежало определить не только длину, но и форму. Например, в конце XV века босоногие минориты носили квадратный капюшон, но придавали ему остроконечный вид наподобие капуччо св. Франциска. Затем, неведомо как (очевидно, везде по-своему толковали устав и традиции), различия появляются даже внутри одного и того же ордена в зависимости от его местонахождения. Французские камальдолийцы носили остроконечный капуччо и скапулир, доходивший до колен, тогда как камальдолийцы Сен-Мишеля и Мурано — круглый капуччо и скапулир такой же длины, как ряса. Когда говорят о больших и малых августинцах или больших и малых кармелитах, чаще всего имеется в виду размер их одежды — широкой или узкой.

Разумеется, между братьями не утихали споры, и каждый стремился доказать свою правоту. В частности, капуцины, наиболее пылкие из всех монахов, доходили до того, что начинали судиться с другими францисканскими конгрегациями по поводу цвета их одежды, фасона кожаных сандалий, капюшона, бороды, белой веревки, служившей им поясом... Приверженность монахов определенному виду одежды поразительна. Бедный папа Геласий II, монах из Монте-Кассино, занимавший престол св. Петра чуть больше года (с 24 января 1118 года по 28 января 1119-го) и ставший объектом бесчисленных нападок и угроз со стороны могущественного семейства Франжипани и императора Генриха V, предчувствуя приближение смерти, вернулся во Францию и скончался в Клюни в своей монашеской рясе, расстелив ее на земле.

Одежда столь точно характеризовала монаха, что зачастую он получал от нее свое название. Францисканцы носили пояс из веревки, их стали называть "кордельерами" — "веревочниками" от французского слова "corde" — "веревка"; валломброзанцам их серая "униформа" дала название "серых монахов"; "бежевые братья" — братья милосердия в своих бежевых одеждах, а форма их скапулиров повлекла за собой прозвище "брусочки", намекая на соответствующий геральдический элемент; кармелитов за их смешное примитивное манто прозвали братьями-сороками; скапулир из мешковины кающихся братьев объяснял, почему их величают "мешками"; сервитов Пресвятой Девы за их одеяния прозвали "белоризцами"...

Были и другие отличительные признаки: одни монахи путешествовали только пешком, другим разрешалось ездить верхом, однако, как у госпитальеров Сент-Антуана из Вьеннуа, при условии, что на шее лошади будет привязан колокольчик. Другим (в частности, тринитариям) позволялось, в знак смирения, садиться только на осла, из-за чего их и прозвали матюренами ("матросиками"). В 1252 году папа Иннокентий IV разрешил бонитам отменить ношение посоха, "высотой в пять ладоней в форме костыля", который отличал их от миноритов. В 1255 году папа Александр IV повелел носить точно такой же посох августинцам, но уже на следующий год это решение было отменено...

С одеждой монахов происходило то же самое, что и со всеми людскими одеяниями: некоторые монахи впадали в крайности (францисканцы Кануччиола были осуждены за это в 1434 году, причем среди прочих!). Бог ведает, по какой причине, но клюнийцы прятали свой узкий скапулир, хотя едва ли из опасения быть узнанными. Наиболее неразумные из монахов надевали узкие туфли и широкие манто под названием huque по мирской моде, наряжались в яркие цвета на манер фламандских девушек и носили рогатые капюшоны coqueluch, напоминавшие петушиный гребень, а также осмеливались разъезжать верхом с клинком на боку.

Носильные вещи

Вот перечень носильных вещей монаха X века в описании Элио: две саржевые рубашки, две туники, два шапа* [плащ с рукавами и капюшоном], два куколя (называемых также скапулирами), две пары кальцони* [разъемные широкие штаны-чулки до колен и длиннее.], четыре пары обуви для дня, тапочки для ночи, две пары мягких туфель без каблука, один рок* [по-немецки буквально "юбка", любая длинная широкая одежда с отрезной юбкой.] из шерсти, два пелиссона до пят, перчатки для лета, рукавицы для зимы, деревянные сандалии, подвязки или пояса, чтобы подпоясываться во время путешествия или, находясь в монастыре, прикреплять кальцони и чулки.

Монже, историк картезианского ордена в Дижоне, описывает происходившую в 1389 году покупку белой каэнской, английской и аррасской саржи, из которой шили кале (или куле, как назывался куколь у картезианцев), а также поставку белого сукна из Невера, предназначенного для носильных вещей картезианцев: двух котт* [средневековая мужская и женская одежда, до XII века соответствовала блузе, у мужчин до этого времени была выше колен, затем — ниже щиколоток, в XIV веке вновь стала короткой. Крестьянский вариант назывался "котерон", что-то вроде короткой куртки без рукавов, к низу тесемками привязывали разъемные штаны.] дневных, двух котт ночных, двух больших куле, двух aulmuces (скапулир с капюшоном), трех пар шоссов* [длинные, плотно облегающие ноги разъемные штаны-чулки XI—XV века.] (название другого вида штанов, кюлотов, происходит от латинского "calcea" — женского рода слова "calceus" — "туфли") и четырех пар мягких туфель (которые у картезианцев были из белой ткани) без каблука. Кроме того, Монже описывает закупку брунете (тонкого сукна из мериносовой шерсти почти черного цвета) для шитья шапов, камлена из Бомона, то есть двусторонней шерстяной ткани (этот материал редко красили, он был либо серого, либо темно-коричневого цвета), и манто из овчины для прогулок, поскольку картезианцы, как мы увидим, регулярно совершали прогулки.

Текст 1389 года сообщает о том, что аббат-бенедиктинец из Сен-Пьер-де-Без выдал своим монахам пять локтей* [старинная мера длины во Франции, равен примерно 120 см. (Прим. ред.)] хорошего камлена; пять четвертей белой ткани бланкот; пять с половиной локтей полотна; рясу, куль и шаперон, пару зимних сапог и пару летних.

Упомянем также носовой платок ("sudarium" или "mappula" по-латыни), деревянный гребень, нож (в Фонтевро уточнялось, что цена ножа — 2 денье, цена ножен — 1 денье), иголку с ниткой, стило и дощечку для письма, дополняющие имущество отшельников.

Из-за финансовых затруднений мало-помалу распространился обычай выдавать каждому монаху определенную сумму денег "для поддержания своего облачения", как тогда говорили. Эти меры были приняты после решения генерального капитула цистерцианцев в 1396 году. Но клюнийцы начали действовать подобным образом на целое столетие раньше. Нельзя сказать, что эта практика слишком хороша, поскольку она приводила либо к пренебрежению внешним видом, либо к чрезмерной заботе о нем. Кроме того, у старших монахов возникало искушение не исполнять своих обязанностей перед остальными братьями. Отчеты клюнийских визитаторов часто сообщают о подобных фактах: "Бывает, что приоры дают монахам деньги на их облачение". Другой текст (1290 года) упоминает об одном монахе, который требует отдать ему "деньги на облачение", просроченные за... двенадцать лет! Решили выплатить ему сумму, необходимую, чтобы одеться сносно, а в счет остального — выдать хороший молитвенник. Еще один отчет визитаторов Клюни отметил, что монахи некоего аббатства получают всего лишь одну рясу один раз в год, хотя им часто приходится заниматься таким трудом, при котором "ношение рясы неуместно".

Цвет

Вполне понятно, что люди, придающие такое значение символике одежды, будут уделять большое внимание ее цвету. И цвет, можно сказать, варьируется до бесконечности. В разные века разными орденами выбирались и разные цвета, что в основном зависело от основателя ордена. Вначале некоторые довольствовались просто натуральным цветом шерсти — серым, коричневым или черным; другие отбеливали шерсть, а третьи уже начали ее красить.

Первые монахи-бенедиктинцы были одеты в коричневое, вернее сказать, в рыжее; затем цвет их облачений стал черным — цветом покаяния, траура и смирения. Но это также и цвет чистоты, ибо на нем сразу заметны пятна! Лишь только в германских и англосаксонские землях, где, вероятно, испытывали трудности с тканями черного цвета, продолжали носить каштановые оттенки. Но все же черные одежды предпочитали многие: гранмонтанцы, сервиты, монахи Фонтевро, конгрегации Тирона (первоначально имевшие одеяния пепельно-серого цвета), августинцы, кармелиты.

Цистерцианцы же, напротив, назывались "белыми монахами", поскольку их одежда шилась из неокрашенной шерсти (скорее все-таки серой, поскольку именно такой цвет чаще всего изображен на миниатюрах). Один автор описывает этих монахов как "стаю чаек, сияющих снежной белизной". Говорили, что, узнав о видении, явившемся святому основателю их ордена, камальдолийцы, носившие до тех пор черную одежду бенедиктинцев, переменили ее на белые ризы, символ чистоты, причем они были первыми, кто сделал это.

Одеяние мерседариев и тринитариев белое, но с непременным черным кожаным поясом. А мерседарии к тому же имели на груди королевский герб и крест собора Барселоны как знак привилегии, дарованной королем Иаковом I Арагонским (1213–1276); у тринитариев же на левой стороне капа крест из ткани — красная и черная перекладины.

Одежда премонстрантов также белого цвета — цвета причастия, Агнца Воскресения и Девы Марии, но сшита из грубой шерсти, "как и подобает кающимся грешникам". Белый цвет избрали картезианцы, авелланиты, паулисты, гильомиты, оливетанцы ("из почтения к нашей Владычице, Царице Небесной"), доминиканцы, монахи Монте-Вирджино, а также уставные каноники базилики в Латеране (у них, как считалось, этот цвет заимствовали папы); каноники приняли белый цвет одежды, "дабы не смешиваться с мирянами".

Облачения бежевого, серого или пепельного цвета носили паулисты (по крайней мере, до того времени, пока они не приняли белый цвет, что произошло примерно в 1342 году), добровольные бедняки, богарды, монахи конгрегации Савиньи, бегины, по этой причине получившие название "маленькие серые братья" или "голуби"; и, конечно же, францисканцы, которые по-английски так и называются "серые монахи" — "grey friars". Вполне вероятно, что здесь речь шла о неокрашенной шерсти, имевшей коричневатый, сероватый или белый оттенок.

Во избежание споров о цвете св. Джованни Гвальберто, основатель ордена валломброзанцев, приказал изготовлять ткань из белой и черной шерсти. Получался серый цвет, поэтому монахи ордена назывались еще "серыми монахами". Так была решена проблема единообразия.

Кордельеры, члены конгрегации Вальядолида, добровольные бедняки (в другую эпоху), еремиты Мон-Серра носили одежды коричневого, каштанового или цвета дубленой кожи. Среди наиболее редких упомянем голубой цвет, использовавшийся, несмотря на повторяющиеся запреты со стороны генеральных капитулов, "добряками", братьями-"мешками" францисканцами Латинской Америки, ибо, как утверждали эти монахи, индейцы (и, вероятно, они сами) любили этот цвет. Был также красный цвет или красноватый оттенок, закрепленный уставом Гендерика, аббата Реома (1240), и зеленый цвет апостолликов (XV век).

Монахам было совсем не обязательно носить одноцветную одежду. Часто случалось, что какая-то деталь костюма одного цвета, а другая — иного. Но в целом следует отметить, "ансамбль" подбирался со вкусом, и вкус этот, равно как и чувство гармонии оттенков, были почти всегда безупречны. Например, у целестинцев туника белая, а скапулир, капуччо, куль* [первоначально плотно облегающая голову шапочка, при выходе на улицу поверх нее надевали головной убор.] — черные. В Фонте-Авеллана монашеские одеяния были белыми, но манто — бирюзового цвета, и таким же было облачение сильвестринцев, украшавших манжеты и воротнички белым фаем* [шелковая ткань.]. Кап кармелитов начиная с 1287 года — белый, а куколь — коричневый. В Люксёй носили белые облачения со скапулиром или камаем голубого или фиолетового цвета. Келлиты, или алексиане, носили, как и все добровольные бедняки, одежду из неокрашенной шерсти, черный скапулир и серое манто в широкую складку.

Цвета также могли и меняться: в начале XII века куколь цистерцианцев из серого становится черным, а туника вместо каштановой делается серой. Еще более сложные изменения произошли у кармелитов. Из Палестины они привезли себе ткань в полоску под названием "джеллаба": три полосы коричневого цвета напоминали о теологических добродетелях, и четыре белых — о главных добродетелях. Но такая расцветочка вызвала насмешки, и папа Гонорий III (1216–1227) приказал заменить это на серую "gonne"* [буквально "бочка", речь идет о gonnelle — форменной одежде, украшенной гербом. (Прим, ред.)] и белый шап; однако кармелиты отказались. И только в 1284 году они смирились с тем, что им пришлось принять черную рясу с капуччо и куколем того же цвета, сверху широкий шап и камай черного или темно-коричневого цвета. Отправляясь петь на хоры, кармелиты надевали и до сих пор надевают белые манто и капуччо, поэтому их прозвали "белыми братьями".

В некоторых монастырях, например в Сен-Васт в Аррасе, одежды разных цветов означали аббата, диаконя, священника, монаха или новиция. У сильвестрианцев генерал монашеского ордена имел право носить одежду фиолетового цвета.

Выделявшиеся своими одеяниями, монахи были удобной мишенью для насмешек мирян. Известна пословица: "Одежда не делает монаха". Меньше известны стихи Рутбефа, касающиеся молодых монахинь — "синиц":


Монашки голубые, и черные, и серые —

Разумные паломницы, святые и примерные.

Что Бог их с ними заодно,

Наверняка сказать мне не дано.



Перчатки

Мы находим упоминания о "рукавицах" — "mitaines" ("mitteanae laneae" от старо-французского слова "mite", одного из названий кошки, намекающих на ее мех!), летних перчатках и варежках для зимнего времени. В тексте 1385 года говорится о 110 дюжинах пар перчаток (рукавиц на двойной подкладке) для каменщиков, работавших в картезианском монастыре Дижона. И все эти рукавицы были использованы за 15 месяцев! На славу потрудились в этом монастыре! Орден тамплиеров разрешал капелланам* [католический священник, состоявший при капелле, то есть церковном хоре. (Прим. ред.)] носить перчатки (исключительный случай!) "из уважения к их положению предстоятелей Божьих".

Обутые и босые

Босиком ходили еремиты, первые францисканцы, кармелиты и доминиканцы, иезуаты, авелланиты, камальдолийцы, монахи конгрегации Флор и другие.

Монахи аббатства Бек снимали обувь в монастыре с начала октября до Пасхи. Кармелиты, называемые босоногими, ходили в холщовых туфлях на веревочной подошве. "Мешки", или иезуаты (походившие достаточное время босиком), апостольские бедняки, оливетанцы носили деревянные сандалии, а трапписты — сабо. Бернардинцы ходили "на босу ногу", то есть без чулок, но в цокколли — башмаках на деревянной подошве, позаимствованных у местных крестьян. Отсюда их прозвище: zoccolanti.

Картезианцы в зимнее время носили кожаную обувь или же обувь на деревянной подошве. Они получали по две пары в год, а также жир в придачу (в Камальдоли им выдавали свиной жир для смазывания обуви; этим занимались или в теплой комнате, или на кухне, как в Клюни). Текст Монже повествует о работе сапожника, шившего сапоги на войлочной подкладке для монахов-картезианцев "гарнизона Шартрё". Нужно сказать, что монахи этого ордена всегда селились в особенно суровых местах, часто в горах.

Известно, что существовала разная обувь для дня и для ночи (несомненно, более мягкие тапочки). Зимой часто носили обувь на деревянной подошве, называемую patini, с гвоздями, хотя устав 1259 года запрещал каноникам Ахена заходить в такой обуви в церковь "во избежание стука" подошв. Чулки делали из грубой шерсти, белой или серой; длинные зимние подвязывались к поясу, а летом более короткие закрепляли подвязками под коленями. Картезианцы носили чулки из полотна.

В XVI веке был проведен ряд реформ с целью придать уставам большую строгость. Одним из признаков "возврата к истокам" стало появление "босоногих" монахов.

Во всех орденах старую обувь раздавали бедным. Это происходило в определенный день, часто на Пасху. Также поступали и с одеждой. У бригиттинов после смерти монаха его носильные вещи раздавались неимущим. Некоторые удивляются такой щедрости в условиях постоянной бедности и нехватки. Но не нужно забывать, что, поступая таким образом, монахи творили милостыню — и одеждой, и пищей, и приютом путников. К тому же их одежда и обувь, в общем-то, мало стоили, если принять во внимание дешевый труд в монастыре и многочисленность монахов. Кроме того, монахи носили свою одежду и днем, и ночью часто на протяжении целого года, и довольно заманчиво было сменить ее на новую.

В отношении обуви слабость человеческой натуры неизменно проявляется сполна: щеголи того времени обычно носили туфли разного цвета, подбирая к ним шоссы из двух разноцветных половинок (как еще наши современные модники не додумались до такого?). Духовенству запрещалось подражать им, и монахам предписывалось ходить только в черной обуви. Кроме того, монахи не имели права носить слишком узкую обувь, ибо, по словам одного из авторов того времени, "ноги в узких ботинках есть признак греховности, от коей проистекают низменные поступки".

Нательное белье

Носить или не носить белье? Несомненно, это вопрос серьезный. Вначале его не существовало. Еремиты не имели склонности нежить свою плоть: прямо на голое тело они надевали одежду из грубой шерсти, из ткани в рубчик или из козьей шкуры. Власяница из конского волоса, вся в узлах (как у целестинцев) или из поросячьей щетины, а иногда вдобавок еще и кольчуга, которую носил св. Этьен де Мюре, основатель ордена валломброзанцев, "доставляли плоти мученья".

Кто же носил нижнее белье в первые века Средневековья? Изнеженные и утонченные люди. А монахи подражали аскетизму своих учителей: Можно ли признать лишением отсутствие нижнего белья? Несомненно, поскольку мы видим, что многие сборники обычаев запрещали носить какую бы то ни было, рубашку — будь то из шерсти или из полотна. Подчеркивая аскетизм некоторых уэльских монахов, говорили, что они отказывают себе в мясе, женщинах, лошади и... нательном белье. Отказ носить сорочку рассматривался как умерщвление плоти. Так поступали монахи в Монте-Кассино (где, однако, разрешалось носить "саван из грубого полотна под саржевой туникой"), камальдолийцы, цистерцианцы (правда, дети могли носить белье изо льна или из конопли), марсельские викторинцы.

Кармелиты же, сервиты, бенедиктинцы Бурсфельда, доминиканцы и премонстранты, напротив, носили шерстяную сорочку, шершавую и колючую на ощупь; целестинцы, сильвестринцы и позднее мавристы — сорочку из саржи. Монахи Фонтевро — рубашку изо льна или же из конопли, а "обычно из белой шерстяной ткани или кисеи".

Картезианцы, тамплиеры и рыцари Тевтонского ордена (эти суровые сибариты тоже использовали льняную ткань!) носили полотняные рубашки. Кальме пишет также о сорочках из фая — разновидности грубого шелка.

Лен и льняные ("кисейные") сорочки появятся в более позднее время. Разумеется, некоторые видели в этих изменениях признак упадка. Один средневековый автор бросает горькие упреки в адрес монахов, некогда живших в лесах и носивших одежду из грубой шерсти, а теперь сменивших шерсть на лен. Возмущение было столь велико, что бегарды, они же бегины, позволяли себе задирать платье братьев-миноритов, демонстрируя всем надетую на тех — о, какой скандал! — сорочку...

В орденах, где сорочки были разрешены, монахи получали их по две штуки. "Одну — носить, а вторую — стирать", — как написано у бригиттинов. "Для стирки", — отмечает и св. Бенедикт (Устав, LV, 21).

Забота о рубашке была одной из многих других в монастыре. Например, в отчете 1299 года, составленном визитаторами ордена Клюни, аббату предписывалось самому купить "кисеи" и проследить, чтобы братья не носили одежду, не разрешенную уставом.

Стирка белья

Ахенский собор 817 года постановил, что монахи сами должны стирать и чистить свою одежду. Для этого предусматривались специальные помещения, емкости, мыло, щелок, горячая вода. В картезианском монастыре Дижона изготовили два корыта: одно для кухни, а другое, как было сказано, для "ризницы", чтобы "стирать ткани, одежду и другие необходимые церкви вещи".

Раз в две недели устраивалась общая стирка. Постановления Бурсфельда требовали от монахов, чтобы они стирали свою сорочку один раз в месяц летом и два раза — зимой. Это, по меньшей мере, занимательно. В Клюни разрешалось разговаривать между собой во время стирки. Одежду сушили в специальном месте или расстилали прямо на траве. Вешать ее на веревке запрещалось, что особо отмечено в сборнике клюнийских обычаев. Еженедельные дежурные стирали скатерти и салфетки (для рук и лица или для ног), а также носовые платки примерно такого же размера, как и полотенца для рук (1x3 фута). Эти платки монахи носили привешенными к поясу.

Наконец, отметим, что цистерцианские монахи, отправляясь в туалет, должны были предварительно снять свой куколь. С другой стороны, выделения из носа или рта следовало тщательно растереть по полу ногой, не только для того, чтобы не вызвать тошноты у слабонервных братьев (как сказано в сборнике обычаев Эйнсхема), но и для того, чтобы братья во время молитвы не испачкали своей одежды.

---

одни эмоции

Почему все социальные сети, как социальные сети, а "в контакте" выпендрился? Во всех сетях ты регистрируешься без особых проблем, а тут, оказывается, нужно приглашение от друга получить, и только после это создастся страничка

@темы: облом

---

покупки и обновки

Две пары обуви (синие замшевые мокасины и черные кожаные "гладиаторы"), одна со скидкой в 50%, а ведь завтра начало календарного лета

@темы: приятно

---

размышления о католицизме

Вчера с Димкой до 12.30 ночи обсуждали книгу, привезенную им из Ирландии, видение мира ирландскими священниками. К примеру, Святой Колумба считал, что ад напоминает океан в сильный шторм. Кстати, весьма может быть, потому что те шторма, что доводилось видеть мне, действительно вызывают одновременно страх, трепет и восхищение. Кроме того, озадачили себя тем, что не смогли найти, кто же такой был Святой Августин (это по книгам), вот сейчас начальник ушел на совещание, а я распечатала кое-что из интернета. Причем прекрасно помню, что в курсе философии мы его проходили. Заодно и про орден августинцев нашла. Хотя мне больше нравятся доминиканцы, правда, на расстоянии. Ведь именно из доминиканцев выбиралось большое число инквизиторов. У них и герб был - собака с факелом в пасти, да и переводится название, как "Псы Господни"

Герб ордена изображает собаку, которая несёт в пасти горящий факел (этим, и созвучностью с лат. Domini canes, обусловлено распространение неофициального названия ордена «Псы Господни»), чтобы выразить двойное назначение ордена: охранять церковь от ереси и просвещать мир проповедью истины.
Облачение — белая туника, кожаный пояс с чётками, белая пелерина с капюшоном и чёрный плащ с чёрной пелериной с капюшоном.

А вчера вечером мне одна женщина поведала, что не все монахини носят узнаваемые одеяния, просто оказалось, что женщина, сидевшая на одной из скамей и одетая в светскую одежду, принадлежит к итальянскому католическому ордену. А еще с одной француженкой я сидела рядом на воскресной мессе.

В общем, спать легли поздно, напоенные латинскими гимнами и удовлетворенные проведенной дискуссией.

Ушла читать про августинцев

@темы: религия и вера

---

насыщенные выходные

Вчера перед мессой сидела во дворе костела под большой елью и просто наслаждалась, трогала пальцами молодые и мягкие пока иголочки и наблюдала за голубями, которые ходили по соседству. В этот момент мне больше ничего не было нужно, была какая-то такая особенная эйфория. Оказывается, у литовцев на поминках нужно веселиться и улыбаться так же, как и у ирландцев. Как раз, вчера видела такие импровизированные поминки здесь же во дворике. А еще французских скаутов.
А сегодня утром я проходила мимо тополя, а стремительный тощий воробьишка сцапал зеленую гусеницу с зеленого же листа и, можно сказать, с гордостью некоторое время посидел на ветке, а потом вспорхнул и умчался. По утрам оглушительно пахнет сирень около забора. Такой душистый аромат, что начинает кружиться голова.
Вчера вечером посмотрела документальный фильм о индейцах-кечуа, теперь я понимаю, почему столько песен и мелодий посвящено одной птице - кондору. Он - бог, которому воздают самые лучшие почести, причем приводят пойманного в костел, где священник его благословляет. Такое сочетание католицизма и древних до прихода европейцев верований. Насколько же разнообразна и причудлива наша жизнь.
С субботы на воскресенье ездили встречать в аэропорт Димку, он привез мне большую раковину, и пусть море в ней - это обман слуха, все равно я буду прикладывать ее к уху. Привезла на работу, поставлю на стол и буду любоваться.

@темы: обо всем

---

флейта

А это "Цветок Асусены"

@темы: музыка Анд

---

разговор без слов

@темы: языком фотографий

---

о, что за песня

@темы: индейцы - любовь моя

---

пятница

Домой попала только в девятом часу, с работы поехала навестить подругу в больнице, по дороге, конечно, заплутала. Она говорит, что у нас топографический кретинизм, ага, особенно у меня - геолога Тьфу-тьфу, выглядит ничего (не спрашивайте, что с ней, но после операции). Посидели и поговорили, мы так редко видимся, не самое лучшее место для встречи, конечно, но тем не менее... По дороге видела, как мужик и баба подрались (назвать их мужчина и женщина язык не поворачивается), она ему по лицу кулаком залепила, а он ее ласково за шейку обхватил и придушивать начал... В метро мужчина место уступил, честно сказать, сама не ожидала Наверное, пожалел, потому что в тот момент я была жутко всклокоченная, волосы в разные стороны Забежала в магазин, прибралась по приходу на кухне....Теперь сижу и слушаю южно-американскую музыку и параллельно скачиваю еще Ой, так сегодня же Пятница Честно, мне даже не верится, что завтра выходной

@темы: ура, выходные!

---

исчезающая природа

А мне жалко ландыши, которые предприимчивые тетушки сбывают с рук в подземных переходах и на улицах Первопристольной. Стоять они будут максимум 2 дня, а потом завянут, природе убыток, а удовольствие мимолетное, и ведь покупают, в основном, молодые девушки. Ну, не уже ли не жалко? Уж, чего, казалось бы, проще - поехать в какой-нибудь парк или в лес, и там насладиться этими нежными цветами, которых и так мало осталось

@темы: досада и сожаление

---

бессмертная классика

Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой.

Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.

Путешествуя в Женеву,
На дороге у креста
Видел он Марию деву,
Матерь господа Христа.

С той поры, сгорев душою,
Он на женщин не смотрел,
И до гроба ни с одною
Молвить слова не хотел.

С той поры стальной решетки
Он с лица не подымал
И себе на шею четки
Вместо шарфа привязал.

Несть мольбы Отцу, ни Сыну,
Ни святому Духу ввек
Не случилось паладину,
Странный был он человек.


Проводил он целы ночи
Перед ликом пресвятой,
Устремив к ней скорбны очи,
Тихо слезы лья рекой.

Полон верой и любовью,
Верен набожной мечте,
Ave, Mater Dei кровью
Написал он на щите.

Между тем как паладины
Ввстречу трепетным врагам
По равнинам Палестины
Мчались, именуя дам,

Lumen coelum, sancta Rosa!
Восклицал всех громче он,
И гнала его угроза
Мусульман со всех сторон.

Возвратясь в свой замок дальный,
Жил он строго заключен,
Все влюбленный, все печальный,
Без причастья умер он;

Между тем как он кончался,
Дух лукавый подоспел,
Душу рыцаря сбирался
Бес тащить уж в свой предел:

Он-де богу не молился,
Он не ведал-де поста,
Не путем-де волочился
Он за матушкой Христа.

Но пречистая сердечно
Заступилась за него
И впустила в царство вечно
Паладина своего.

@темы: Пушкин

---

разлука

@темы: вот так же и мы

---

просьба о помощи

Мои дорогие ПЧ! Помолитесь, пожалуйста, сегодня за мою подругу, ей необходима наша поддержка!

@темы: к ПЧ